Я сейчас почему-то пытаюсь связать это понятие с моим детством, как бы найти начало этой духовной культуры, ведь все когда-то где-то берет свое первое начало, а потом уже закрепляется или не закрепляется в человеческом сознании. Хотя то, что я называю своим детством, это не совсем солнечное воспоминание, это, скорее всего, было жесткое испытание на выживание совсем беспомощного ребенка, которого оставили родители выживать на чужих руках, а как этот ребенок выживет и выживет ли он вообще, было второстепенно. И все же, несмотря на все это темное, чаще слезное детство, я смогла воспитать в себе это качество — культуру человеческих взаимоотношений.

Размышляю сейчас, через большой уже промежуток времени, где и как происходили вот эти самые первые соприкосновения с понятием духовности. Понятно, что ребенок маленький первые уроки доброты перенимает от родителей, что плохо, что хорошо, потом, подрастая, он уже сам начинает все оценивать. Ну а что же помогло мне, ребенку, который был больным, чаще всего лежащим на койке, в компании с безмолвными стенами, к которому живой мир врывался только в окна? Что и как мне помогало?

Итак, мне исполнилось семь лет. За одну зиму я знала уже все буквы, но вот книг, которые обычно помогают ребенку осваивать чтение, у нас в детдоме не было. Но этим книгам как бы взамен было другое. Я помню, как меня потрясло, когда я услышала рассказ "Жилин и Костылин", отрывок  из "Кавказского пленника" Льва Толстого, потом произошло знакомство с отрывком из повести Владимира Короленко "Дети подземелья".
Обычно после ужина до восьми часов нас нечем было занять, до конца смены воспитателей был еще целый час, летом еще можно было отпустить всех на улицу, а вот зимой с этим была проблема. Ведь на одевание больных ребятишек ушел бы весь этот свободный час, а потом на раздевание еще час и никакой прогулки не получилось бы. Поэтому воспитатели использовали этот час — каждый по своему усмотрению. Большинство из них делали так: загоняли ребятишек в одну игровую комнату, сами кучкой садились в проходе и вели свои разговоры, а детки в это время, естественно, буквально стояли на ушах. В таком режиме и проходило большинство нашего, так сказать учебного времени.

Но была у нас одна воспитательница, которую за глаза называли "белой вороной" и презрительным "интеллигенция". Она у нас начала работать, как только открылся этот детдом. Это была бывшая учительница из поселковой школы, которая по состоянию здоровья не могла больше работать в школе. Она в свою смену никогда не загоняла свою группу в общую игровую комнату — она собирала нас в своей игровой и читала нам. Звали ту воспитательницу Анна Ивановна Сутягина. И вот благодаря ей я в семилетнем возрасте услышала первые художественные произведения.

Потрясенная судьбой героев "Дети подземелья" я ночью долго не могла уснуть, наверно, это был мой первый своеобразный урок на тему благородства и сострадания.

Вот так, знакомясь со слуха с произведениями великих писателей, больной ребенок познавал мир, и я начинала понимать, что нехорошо обижать человека, если он слабее тебя. А что такое  безысходность, я хорошо усвоила еще раньше, потому что сама это знала, не понаслышке. А великие писатели прививали мне культуру поведения человека, и у меня до сих пор остался от того детского времени девиз "живи сам и помоги жить другому".

Культура — это внутренний стержень. По-моему человечество, делая ставку на упрощение, совершает шаг в никуда — постепенно исчезнет высоко духовная литература, а потом и само понятие "культура" и человеку можно будет снова жить на деревьях.

Слушая читаемые Анной Ивановной рассказы, повести, сказки, я невольно стала сравнивать, казалось бы, несравнимые и не очень значительные вещи. Так я поняла, что зло не существует само по себе, его в природе нет, зло — это деяние человека и что с ним можно бороться и даже побеждать. Ведь в каждой повести, в каждом романе всегда есть любовь, доброта, душевное тепло, и все это может создать сам человек, но и разрушить тоже может сам. Мне кажется, что именно это меня больше всего стимулировало, мне хотелось творить добро, бороться с тем злом, которое меня окружало. А впоследствии, когда я стала подростком, это мне помогало отстаивать то, что я тоже человек, хотя некоторым это почему-то казалось смешным. Ведь в то время у нашего напыщенного общества было такое отвратительное понятие: если ты инвалид детства, то, это уже все, тебе дорога только в дурдом или на кладбище.

Я часто задаю себе вопрос: какая была духовность у дореволюционной России? Неужели она, эта самая духовность, культура была только в избранных кругах? А как же народная культура? Была ли она вообще, ведь обычно то, что наслаивается в народе веками, по-моему, очень трудно искоренить одним махом. Значит, Россия была не такая уж богатая культурой. Похоже, только сила молодецкая была в ней, с этим не поспоришь, читая полуисторические романы, в которых больше вымысла, чем правды. В те застойные 1970-ые годы очень хорошо чувствовалась вот эта надуманная бравада. У меня вот до сих пор мурашки по кожи от воспоминаний тех лет.

Но все же попадалось и кое-что стоящее. Только вот, выучив буквы за одну зиму, я не торопилась браться за книги сама, и это продолжалось довольно долго. Первое мое самостоятельное прочтение произошло, когда мне было уже лет двенадцать, и это было серьезное самостоятельное чтение. Мне попала в руки взрослая книга "За фронтом фронт", я открыла ее, и начала читать, сначала по слогам, а когда дошла до диалога главных героев этой книги, то уже читала без запинок, бегло, и мое воображение с завидной быстротой разворачивало перед глазами захватывающее действие.

Вот так и пошло мое самообразование — я сопоставляла прочитанное с действительностью. Не буду лукавить, мне тогда было очень тяжело, казалось, что не хватает воздуха, вся жизнь казалась фальшивым спектаклем, и единственной отдушиной для меня стала литература.

Очень непросто было больной девочке отстаивать все свои человеческие права. Хотя и сейчас, когда казалось бы, пройден трудный отрезок времени, когда уже у самой выходят книжки, когда обращаются за советом и помощью, находятся люди, перед которыми приходится доказывать, что мои физические недостатки не влияют на мои умственные потенции и душевные качества.

Помню, как впервые узнала о Николае Островском — мне было лет семнадцать, когда прошел фильм "Как закалялась сталь". Как меня захватил тогда этот фильм! Он посеял зернышко веры в собственные силы — так, наверно, поступок другого человека влияет на твое собственное осознание, и неверен призыв, что человек не должен создавать себе кумиров, все человечество только этим и живет — вы посмотрите, с каким тщанием люди копируют то, что видят по телевизору. Только вот каких кумиров должно создавать общество, а каких нет, это уже отдельный вопрос.

Я ни в коем случае не призываю всех поголовно жить, как написано в той или иной книге, никто не смог бы прожить жизнь по написанному, но надо создавать побольше таких книг, на которые можно было бы "опереться", идя по жизни.

Мне не так давно одна девочка прислала письмо по e-mail, и мне хочется его процитировать, не потому что эти добрые слова адресованы мне как автору, а затем, чтобы лишний раз показать, как мы все-таки зависим от того, в какой среде мы живем, что мы впитываем в себя, что чаще всего ищем, во что хотим верить.
Итак цитирую: "Тамара, большое спасибо Вам, что Ваша повесть про щенка так хорошо кончается, а то бы я тоже потерялась".

Речь шла о моей повести "Шел по осени щенок". Вероятно, девочка столкнулась с какой-то жизненной трудностью, а прочитав повесть, видимо, нашла какое-то решение своим проблемам. И мне, как автору, очень приятно, что кто-то, благодаря этой повести, выбрался из жизненной коллизии, еще один человек.

Моя героиня — рыжая Таюшка родилась для подростков и для их родителей, для интересного и полезного чтения вместе.

Ранним утром, когда на улице только-только началась повседневная суета и люди заспешили кто куда, к новому, недавно выстроенному знанию подошла грузовая машина с новыми жильцами. Из открывшегося окна кабины высунулся шофёр и прокричал, ни к кому конкретно не обращаясь:

-     Этот дом за номером десять дробь два, подъезд четыре?
-      Ну да, это тот самый дом и подъезд четвертый, — ответила дворничиха.
-      Тогда все правильно, — сказал шофёр, открыл дверцу кабины и спустил оттуда на землю девчушку лет шести.

Что это была за девчушка! Всё её лицо было густо усыпано веснушками, будто кто-то нарочно брызнул на личико золотой кистью. А головку венчала закрученная на макушке рыжая косичка — словно маленькая корона королевы.

Дворничиха даже зажмурилась. И, вытерев руки о фартук, тронула рыжие волосики и спросила:

-     Ты и вправду такая золотая?

Девчушка широко улыбнулась, приветливо поздоровалась, но на вопрос не ответила — она и сама не знала, вправду ли она такая золотая.

Она не агрессивная, она просто утверждает саму себя в этой нелегкой жизни. Одна моя знакомая раскритиковала мою героиню в пух и прах. Но вот вам другой пример — у другой моей знакомой есть сын подросток, который кроме букваря и учебников по литературе, ничего в жизни не прочел, но книгу "Про рыжую Таюшку" прочел, что называется, от корки до корки. Его мать с таким удивлением потом мне об этом рассказывала, и я поняла, что в какой-то степени я выполнила то, что задумывала и вот тот, кто знает меня очень хорошо, тот узнает во мне рыжую Таюшку — да, в какой-то степени это я сама. Ведь мне самой всю мою сознательную жизнь приходится утверждаться, поэтому я и наделила Таюшку своими чертами характера.

Первые публикации "Таюшки" появились в Интернете и с ней смогли познакомиться большее число читателей, а потом был издан и печатный тираж. Мне сейчас хочется рассказать подробней, кто и как меня познакомил, с этим чудом, с Интернетом, это почти мифическая история больше похожая на сказку чем на быль, во всяком случае, для меня.

По правде сказать, мне в то время не везло: газеты и журналы неохотно принимали мои художественные произведения, а для публикации книги нужны были большие деньги. Да и писала я тогда на старенькой пишущей машинке, которая рвала листы: половину листа напечатаешь, а она раз — и порвет лист, в общем, не работа была, а маета. Правда, была еще механическая пишущая машинка, только вот от нее у меня болели все кости: я ударяла по клавиатуре, а в плечо отдавало болью. Но это было лишь полпроблемы, главное, я понимала, что тону в своем невезении, я очень явственно ощущала, как надо мной вот-вот оно сомкнется, это самое невезение, как вода смыкается над головой утонувшего.

И чтобы уж совсем не потеряться, именно в это время я решилась попробовать написать повесть, до этого писала только короткие сказки, а тут решилась на такой подвиг, как повесть, — от отчаянья. Четыре месяца сидела за машинкой, утром вставала — и за работу, у меня уже от строчек в глазах рябь была, а я все равно не бросала, даже не прерывалась на отдых, не потому что так уж интересно мне было, а потому что хотелось спрятаться от невеселой действительности. Но вот наконец-то кончила писать черновик и свалилась — от большого напряжение развился хондроз, да такой, что пошевелиться было страшно. Рискнула дать почитать мой черновик нашему психологу Ольге Владимировне — та, прочитав, расхвалила, сказала, что даже всплакнула, посоветовала убрать ошибки и опечатки, и отметила, что, в основном, повесть готова. Слушая ее похвалы и советы, я бы рада была что-то сделать, да боялась пошевелиться — каждое движение вызывало резкую боль.  Вот так лежала и думала, что мне теперь с этой кипой необработанной делать, однако сначала надо с моим хандрозом справиться, а потом и об остальном подумаем.

Вот в один из таких безрадостных дней мне неожиданно пришло письмо от незнакомой женщины, я неделю смотрела на это письмо и не верила, что я его получила.

Письмо было коротенькое, но в нем было самое главное для меня, в этом письме спрашивали, где можно найти и прочитать мои рассказы. Я была удивлена, откуда и как мой рассказ "Запоздалый вальс осени" попал в Интернет. Я тогда даже и компьютер-то в глаза не видела, а женщина написала, что прочитала мой рассказ в Интернете. Вот так произошло наше знакомство с москвичкой Ольгой Эдуардовной Зайкиной, замечательным бескорыстным человеком. Здесь, у себя в Кузбассе, я никому не была нужна, хотя у нас есть писательская организация, но как это часто в жизни бывает, увы и ах. А помощь получила от москвички, которая по сей день является моим незаменимым редактором, благодаря ей не только мои работы увидели свет, но и то, что я сейчас работаю на компьютере, и что сейчас у меня есть Интернет, это тоже благодаря Олюшкиной помощи.
Не знаю, почему Олюшка была так уверена, что я смогу освоить компьютер, ведь у меня в жизни не было даже магнитофона, а тут пришлось осваивать сложную электронную машину, люди годами учатся этому. Впервые увидев компьютер, я за голову схватилась и чуть было в обморок не упала от промелькнувшей мысли — мне этого не освоить никогда. Однако прошло всего каких-то три года и я уже в Интернете как рыба в воде.
Осваивать Интернет мне пришлось почти самой, да мне кажется, если человеку что-то интересно, то он быстро это освоит, а первоначальные сложности потом становятся такими простыми. Интернет ворвался в мою жизнь и дал возможность общения, самовыражения, а также самообразования.

В общем, сегодняшний Интернет чем-то смахивает на эдакий богатый шумный город, где уже сформировалось свое сообщество, и даже можно сказать, какое-то мироощущение, люди общаются, создают свои дружеские сайты, заходишь на такой сайт — будто в хорошую компанию попадаешь. Но и негативную часть культуры человек тоже «перетащил» в Интернет из своей повседневной жизни.

Немало неплохих литературных работ увидело свет благодаря Интернету, что и говорить, прогресс. Мои самые большие работы появились впервые именно в Интернете, и мне как автору помогло в чем-то разобраться лучше и быстрее, где же я права как автор, а где проигрываю.

Мне кажется, что в скором времени появятся совершенно новые Интернет-издательства. И было бы здорово, чтобы к этому процессу были бы привлечены ребята — это же будущие авторы и посетители, программисты и дизайнеры увлекательных сайтов будущего, почему бы им не дать такую возможность, чтобы уже сейчас они создавали и развивали культуру в Интернете. Чем больше будет привлечено интеллигентных людей в Интернет (а лучше всего, если эти люди уже будут воспитаны на этих правилах культуры Интернета), тем лучше.

Источник: Альманах для работников образования "Вопросы информатизации образования"