|
|
|
ВЫПУСКНАЯ НОЧЬ
ликование Ольги
|
1956 год, июнь. Вот и закончилась наша учебная десятилетка!!!
Выпускные экзамены позади. Результаты уже известны. Золотую медаль получит моя подруга Клара Гельцер. Две девочки из параллельного класса получат серебряные медали. У меня аттестат тоже неплохой - во всяком случае, без троек.
О вступительных экзаменах в вуз мы пока не думаем - еще рано. А блистательная Клара может о них и вовсе не думать - она на биофаке МГУ проходит только собеседование. Можно считать, что ее уже приняли. Еще бы им не принять Клару! Ее знаниями восхищались даже преподаватели на физиологическом кружке при биофаке, который мы с Кларой посещали весь десятый класс!
Я же собираюсь поступать в Педагогический - хочу стать учителем биологии в школе - как моя мачеха Ирина Петровна. Но все это: поступление в вуз, учеба - потом, потом... А сейчас надо готовиться к выпускному вечеру - самому чудесному вечеру в жизни!
Мы с Кларой вместе думаем и говорим исключительно о предстоящем выпускном вечере. Я ее заразила этими приготовлениями к самому главному вечеру, как она меня в свое время заразила кружком при биофаке МГУ. Столько всего надо подготовить: закончить бальные платья (уже шьются), обносить новые туфли (уже куплены), продумать прически, духи, косметику - наши мамы не возражают, мы же совершенно взрослые!
Выпускной вечер для наших двух чисто женских классов начнется у нас в школе (эх, не довелось нам поучиться вместе с мальчиками!), а потом будут общие гулянья до утра - все московские школы вместе.
***
Подготовительные дни вышли хлопотными, но приятными.
После последнего экзамена мы с Кларой встречали на Павелецком вокзале Кларину тетю Матильду Васильевну, специально приехавшую из Поволжья на наш выпускной вечер. Она привезла столько фруктов, овощей и рыбы, что таксист подумал, что это на продажу, и порекомендовал ей сбыть товар на ближайшем к вокзалу Зацепском рынке. Матильда Васильевна пояснила ему, что это не на продажу, а для откорма двух заморенных учебой московских девушек. Шофер дал дельный совет: девушек надо не только откармливать, но и перестать морить учебой - а то завянут на корню. Но когда Матильда Васильевна сказала, что сидящие на заднем сиденье машины барышни и есть те самые заморыши, жертвы непосильного школьного труда, то он поменял стратегию и заявил, что таким двум розанчикам-бутончикам ничего не грозит - даже учеба в вузе не сможет лишить их красоты и молодости. Треп трепом, но лично мне игривые рассуждения таксиста были приятны.
Мне вообще в эти дни подготовки к выпускному вечеру было все приятно. Даже, когда мы с Кларой по дороге в мамино ателье попали под дождь, а зонтиков не взяли - было мокро, скользко, но очень смешно. Ничего не раздражало: ни капли за воротником, ни грязь на обуви - все воспринималось легко и радостно. Очень-очень радостно - ведь мы вступаем во взрослую жизнь! В долгожданную и желанную взрослую жизнь!
В ателье, куда мы под дождем ехали на примерку, нас уже ждали раскроенные и сметанные выпускные платья. Моя мама Нина проработала в этом ателье много лет, и нам с Кларой мастерили выпускные платья по спецзаказу, как было обговорено еще весной. Проектировала платья сама мамочка. Она ведь только по должности приемщица, а по сути у нее работа модельера: ведь именно она подсказывает клиенткам, какой выбрать фасон, какую ткань, что теперь носят, что выгоднее и выигрышнее создать из выбранной ткани по имеющейся фигуре. Чего-чего, а вкуса маме Нине не занимать!
Мы примерили наши выпускные наряды - легкие, воздушные, неземные... Нам с Кларой еще никогда не приходилось надевать ничего подобного.
Мое платье - последний писк моды - капроновое на атласном чехле, короткое (до колен), юбка колоколом, широкий поясок, на плечах оборки, на груди бант - и нежно-нежно розовое - как лепестки распускающихся пионов! А на ощупь - не материя, а дуновение ветерка!
Кларино платье - цвета слоновой кости - шелковое, длинное (аж до середины икр), облегающее, подчеркивающее ее прекрасную фигуру. Причем очень практичное и ноское - мама утверждает, что его надолго хватит. И не мнущееся - как раз для Клары, которая не любит утюжить. И шелк необычный: мамочка сказала, что со временем эта ткань будет темнеть (как темнеет слоновая кость) и приобретет благородный густо-кремовый оттенок.
Во время примерки все ателье высыпало поглазеть - восхищенно ахали-охали. Мы тоже присоединились к этому повальному аханью. Мы с Кларой ахали от ощущения своей взрослости и начала новой, неведомой жизни. Моя мамочка оттого, что ее модели оказались математически точными - нам с Кларунчиком нужны именно такие платья. Закройщица - от высокого качества исполнения маминого проекта. Швея - от ответственности своей работы. Остальные сотрудницы - из солидарности и от восхищения. Меня они знали чуть ли не с младенчества, а вот Клара впервые появилась в ателье для пошива выпускного платья - и все удивились:
- Какая высокая, какая красивая! Как отлично сложена! И не поверишь, что ей всего шестнадцать с половиной лет! Эх! В таком возрасте не страшно выглядеть старше своих лет!
А фигура у Клары - закачаешься! Шея и плечи, как у античных статуй, высокая грудь, тонкая талия, скульптурные бедра и ноги... Оробевшая от непривычной для нее атмосферы ателье она смотрела в примерочное зеркало и, похоже, не верила отражению: неужели эта взрослая длинноногая красавица в зеркале - она сама, Клара Гельцер?
Милый Кларунчик! Ты так усердно училась все эти десять лет, что не заметила, как выросла и превратилась в красавицу с обложки модных журналов! Тебе с твоими внешними данными не на биофак МГУ надо идти, а манекенщицей в Дом моделей на Кузнецком мосту!
Мы закончили примерку платьев - все нам подогнали, наметили, отладили. Еще немного покрутились туда-сюда перед большими тройными зеркалами. Ну, все, хватит охать-ахать - у нас еще полно дел. Мы оплатили стоимость заказа и договорились, к которому часу завтра подъехать - забирать наше капроновое и шелковое великолепие в окончательном виде.
А когда забирали платья, я чуть было не поссорилась с Кларой из-за ее прически. Еле уговорила ее отказаться от обычных двух кос, а вместо них сделать конский хвост с узлом и завить на конце. Вообще-то лучше было бы накрутить тугие локоны и пустить их по спине, такую прическу Кларе делала ее соседка на новогодний бал в университете (приглашения нам выдали на биофаковском кружке) - было красиво и эффектно. Правда, локоны развились после первого же танца, но и в развитом состоянии было красиво. А когда Клара убежала с бала (раньше всех, как Золушка!) - то меня все спрашивали, куда она делась, а замурзанный очкарик с нашего кружка даже выскочил за ней на улицу раздетый, но не догнал, только зря простудился.
Упрямая Клара долго сопротивлялась:
- Олечка, так хвост-то длинный, он ведь мешаться будет... Может, лучше все-таки косы или одну косу?
Пришлось прикрикнуть на нее:
- Кларунчик! Ты уже не школьница, чтобы с косами ходить! Не позорься! А хвост я тебе завяжу узлом: будет красиво и удобно!
Кларе возразить было нечего, и она сдалась. Потом спросила, какая прическа будет у меня. Ну, за меня-то можно не беспокоиться - я свою прическу для выпускного вечера еще зимой продумала!
***
И вот он, выпускной вечер - долгожданный день! Мы к нему шли долгие десять лет!
Девицы-выпускницы постепенно заполняют актовый зал. До начала торжества еще далеко. Собираемся заранее - все равно дома не сидится, да и наряды надо продемонстрировать - целиком и полностью. И во всех подробностях.
Девицы бесцеремонно разглядывают и трогают мое платье. Не без зависти! Но и они сегодня выглядят отменно. Очкастая Аня сняла очки и никого не узнает. Тычется, как слепой котенок. Но без очков ей намного лучше. Я ее и не сразу узнала без очков, она же все десять классов проходила в очках. А она ничего, не такая уж невзрачная. Все четыре Лены и три Наташи - просто восхитительны! Особенно Лена-маленькая с ее точеным силуэтом. Платьице у нее премиленькое и удачны рукавчики фонариками. Интересные платья у Кати и обеих Тань, только косметику накладывать они совершенно не умеют. Элегантное платье у полненькой Жени и хорошо подчеркивает ее красивые руки. А вот вторая Катя неправа: ей нельзя носить такой вырез с ее тощими ключицами. Вика тоже неудачно вырядилась - нескладно сидит на ней этот балахон, ей пошло бы приталенное. Зато как изящна Лилечка, хотя платьице у нее совсем простенькое! То есть покрой простенький, а ткань благородная - крепдешин. Только эти кудряшки ей не идут - лучше бы уложила полукружьями.
Все девочки либо с модельными стрижками, либо с красивыми взрослыми прическами - пучками, узлами, волнами, завитками, локонами... А Клара хотела пойти с косами! Вот осрамилась бы! Большинство девочек подкрашено. На руках - маникюр. И на всех украшения - кольца, браслеты, бусы, цепочки, медальоны, клипсы. А у кого уши проколоты - те в сережках. Я себе тоже скоро проколю. А то стыдно: мне уже 17 лет и 2 месяца, а уши не проколоты. В школе строжайше запрещено носить украшения и пользоваться косметикой, а с накрашенными ногтями выгнали бы из класса, но сегодня - наш день! Вон математичка аж впилась в меня глазами: по лицу вижу, что ей так и хочется забурчать: "Ольга, немедленно сотри с лица это безобразие!" Хочется, а нельзя: я уже не школьница! Придется математичке потерпеть!
А вот наша классная руководительница, литераторша Лидия Прокофьевна - та сияет и расхваливает:
- Олечка, ну ты просто как взрослая дама! Девочки, какие вы все красивые и какие уже большие! Вам слово "девочки" теперь не подходит - вы девушки, а не девочки!
Молодчага Лидия Прокофьевна! Пришла на вечер, хотя в декретном отпуску. Осенью прошлого года она вышла замуж, и сейчас ждет ребеночка.
Клара - в полном великолепии. Завидев ее, наши девицы начинают шептаться:
- Ой, девчонки, гляньте на Гельцершу - вот это да!
До Клары девицы почему-то боятся дотрагиваться руками, только смотрят, а мое несчастное платье все излапали.
***
На выпускной вечер по традиции приходят все родственники выпускниц - кто хочет и может придти. Актовый зал большой - всех вместит, даже если каждая выпускница притащит всю свою родню, включая троюродных дядей и тетей.
С моей стороны пришли мама Нина, папа Витя, мачеха Ирина Петровна и сводный братец Петька. Кажется, Ирина Петровна уговаривает Петьку выдать хоть одну поздравительную фразу. Скорее всего, он ограничится безмолвным вручением цветов: если, конечно, не сомнет букет до минуты вручения. Петька говорить начал всего полгода назад (поздно, в три года) и к устной речи прибегает неохотно - больше предпочитает объясняться жестами и междометиями. Ладно, пусть поздравит, как сумеет, лишь бы платье не заляпал и не попортил косметику поцелуями - целуется Петька куда охотнее, чем говорит. У меня ведь и лицо напудрено, и щеки подрумянены, и глаза подведены, и ресницы накрашены, и на губах помада.
Накануне выпускного вечера Ирина Петровна долго сомневалась - а можно ли ей присутствовать? Может, пойти только папе Вите с Петькой, а ей поздравить после, уже дома? Не будет ли Нине слишком неприятно ее присутствие? Все-таки у Нины куда больше прав быть на этом празднике... Я заверила Ирину Петровну, что у нее прав не меньше, да и вообще она обязана появиться на этом выпускном вечере, потому что когда-то преподавала у нас биологию и была классным руководителем.
Напрасно Ирина Петровна тревожилась! Она как вошла - ее тут же облепили мои одноклассницы. А Петьку взяли на руки и пытаются завести с ним разговор. Ну что ж - попробуйте! Зря стараетесь: Петруччо будет молчать как партизан на допросе.
И маме Нине сейчас не до Ирины Петровны. Ее осаждают другие мамы с дочками и выражают восхищение по поводу наших с Кларой платьев. Похоже, что кое-кто уже напрашивается в клиентки ее ателье. Ладно, так и быть: моя мамочка пристроит вас на пошив изысканных туалетов и поможет выбрать фасон, но, пожалуйста, в порядке общей очереди! А то вы сейчас сломаете мою хрупкую тоненькую мамочку или впечатаете ее в стенку! К тому же ваши фигуры весьма далеки от совершенных форм Клары Гельцер, чьим платьем и внешностью вы особенно бурно восхищаетесь.
Со стороны Клары пришли ее суровая мама Ирма, потешная бабушка Эльфрида и симпатичная тетя Матильда Васильвна. О господи! Тетя Ирма даже на выпускной вечер надела унылую синюю юбку и строгую голубую блузу с воротником-стойкой и длинными рукавами! Будет в ней париться все торжественное собрание! У нас в актовом зале температура градусов тридцать по Цельсию! Бабушка Эльфрида - в старомодном платье в мелкий-премелкий цветочек, с белым отложным воротничком и тоже с длинными рукавами. Они что - с ума сошли? Лето же на дворе!
Матильда Васильевна, хвала господу, одета современно, элегантно и по погоде - в креп-жоржетовое платье-клеш гранатового цвета. И короткая стрижка с челочкой ей к лицу и подчеркивает, что у нее глаза и волосы совершенно одинакового темно-коричневого цвета - будто специальный гарнитур из глаз и волос. В жизни не подумаешь, что Матильда Васильевна живет в волжском поселке - облик у нее самый, что ни на есть столичный. Отчасти благодаря тому, что Матильда Васильевна дружит с моей мамой Ниной и советуется с ней по части одежды. Моя мама подружилась с Матильдой Васильевной еще четыре года назад - после того, как я провела лето в Поволжье. После этого мама сама ездила в отпуск в Поволжье - без меня, потому что мы с Кларой в это время были на Украине: Ирина Петровна последние два года пристраивала нас на каникулы к своим многочисленным хохляцким родственничкам.
Матильда Васильевна - миляга, симпатяга, очаровашка, обаяшка и сегодня в ударе. Она с выражением рассказывает смешные истории - все девчонки покатываются со смеху. Обступили Матильду Васильевну со всех сторон, даже Клару оттеснили, ее законную племянницу. И отвешивают комплименты:
- Ой, Матильда Васильевна, какая вы симпатичная! А мы и не подозревали, что вы такая!
- Как это не подозревали? Об этом даже в опере поется: "Кто может сравниться с Матильдой моей..." - Матильда Васильевна запевает арию рыцаря Роберта из "Иоланты" Чайковского.
Девчонки стонут от хохота. Лидия Прокофьевна хохочет вместе со всеми и шутливо предупреждает, что такой смех может закончиться ее преждевременными родами.
Школьная секретарша звенит колокольчиком и сопровождает сигнал словами:
- Уважаемые выпускницы! Уважаемые родители! Уважаемые гости! Рассаживайтесь! Начинаем торжественную часть!
На сцену актового зала из-за кулис торжественно выплывают директриса, завуч, педагоги и величественно рассаживаются за столом, покрытым красным сукном. Почему они выбрали именно красное сукно? Зеленое куда приятнее для глаз! На худой конец, сошло бы синее - это не менее торжественно! А это истошно красное так режет глаз!
Школьная секретарша подскакивает к Кларе:
- Кларочка, солнышко, сядь поближе к сцене! Тебе же первой будут вручать аттестат и медаль!
Кларунчик смущается, но от этого становится только краше.
Директриса произносит занудливую тронную речь: о пользе образования, о тяжкой работе всего педагогического коллектива в течение десяти лет, а также о своем скромном вкладе в наше интеллектуальное развитие и становление личности... За ней завуч - и то же самое, да еще добавляет что-то про новых строителей коммунизма - это мы, что ли? Право последнего напутствия предоставляют нашей первой учительнице - Ларисе Борисовне. Она на пенсии, но трогательно пришла проводить нас в большое плаванье по жизни. У Ларисы Борисовны противный скрипучий голос, но сейчас от него веет чем-то родным - из детства, которое уже позади:
- Итак, дорогие девочки, теперь вы уже не школьницы. Вам предстоит большой жизненный путь, и, надеюсь, вам пригодятся знания, полученные в школе за эти десять лет. Пусть ваша жизнь будет содержательной и насыщенной! Желаю вам творческих успехов и высоких достижений на благо нашей великой родины!
На какое-то мгновение кажется, что Лариса Борисовна вот-вот призовет нас хором возблагодарить товарища Сталина за наше счастливое детство, как она это делала в течение всех четырех начальных классов. Но она, переждав аплодисменты, лишь просит всегда помнить школу, в которой нас учили всяким полезным дисциплинам и дали путевку в жизнь.
Это что же - совсем никак не прозвучит хвала КПСС и ее нынешнему генеральному секретарю - Никите Сергеевичу Хрущеву? Несправедливо! Но вполне понятно - после XX съезда КПСС, состоявшегося в этом феврале, лучше вообще молчать о наших вождях. Один вождь развенчал другого - великого вождя - но сам от этого великим не сделался. Ведь всю эту весну только и говорили о докладе Хрущева "О культе личности и ее последствиях". Содержание этого закрытого доклада быстренько стало известно всем советским гражданам. Мы его всем классом обсуждали. Сейчас уже ничего не скрывают, про все говорят: про разоблачительный доклад, про личность Сталина, про перегибы в сталинской политике, про текущие политические и экономические проблемы... И в разговорах называют нынешнее время красивым весенним словом - оттепель!
Под конец нашего торжественного выпускного заседания все-таки упоминают КПСС и Хрущева - благодарят за высококачественное бесплатное образование, которое при наличии желания может получить каждый советский человек. Это делает завуч - вялым бесцветным голосом (видимо, у бедняжки опять разыгралась ее язва).
Далее началось торжественное вручение аттестатов:
- Первый аттестат об окончании школы и золотую медаль за блестящие успехи в учебе и примерное поведение мы вручаем Кларе Арнольдовне Гельцер, гордости нашей школы, с надеждой, что ею также будет гордится Московский университет, куда она поступает!
Аплодисменты. Но не очень долгие, потому что всем не терпится завершить парадно-торжественную часть и приступить к отдыхательно-развлекательной. А в отношении Клары не извольте сомневаться: будут ею в университете гордиться - уже гордятся. Я-то знаю: я же вместе с ней на биофаковский кружок целый год ходила.
Клара, прижимая к груди аттестат, медаль и огромный букет, поспешно протискивается к своим маме, бабушке и тете. На лице у нее написана тревога. Поворачиваюсь к ее родичам. Так и есть: бабушка Эльфрида плачет навзрыд и что-то бормочет по-немецки. Тетя Ирма буркает на нее (тоже по-немецки), а Матильда Васильевна кротко успокаивает обеих (тоже по-немецки). У них что - русский язык напрочь повышибало от радости?
Но - слава тебе господи! - тетя Ирма забирает Кларину медаль, аттестат, букет и уходит домой, уводя обрыдавшуюся бабушку Эльфриду. Пусть уходят, они в своих закрытых глухих туалетах все равно долго не выдержат - очень жарко. Остается только Матильда Васильевна, к ней подсаживается моя мама Нина (ее наконец-то оставили в покое дамы, страждущие попасть к ней в ателье) - и они тут же начинают о чем-то шептаться. Все в порядке, к Матильде Васильевне вернулся ее русский - ведь по-немецки моя мамочка не понимает.
Выпускниц по очереди вызывают на сцену - по фамилиям, именам и отчествам! Так необычно! Я даже не сразу отзываюсь на свое "Ольга Викторовна"!
А родичи-то собираются меня поздравлять или как? Мама Нина продолжает шушукаться с Матильдой Васильевной, Петька с Ириной Петровной куда-то исчезли... Петька, наверное, писать захотел - у него это желание всегда возникает в самые неподходящие моменты. А папа Витя совсем растерялся. Оно и понятно: роскошный букет Петька растерзал и наполовину рассыпал, а какие слова говорить - папа не знает. "Кузнечиком Олькой" меня уже не назовешь - я взрослая...
Но тут - на папино спасение! - из распахнутой двери в актовый зал шариком вкатывается Петька и косолапит ко мне. Сначала мой братец только пыхтит, как паровоз, и обнимает меня толстенькими лапочками в аппетитных перевязочках. На его уморительной кругленькой мордашке написано напряжение и интенсивная работа извилин. Потом Петька - видимо, собрав мысли в кучку - довольно-таки складно произносит:
- Поздлавляю с Новым годом! Желаю больших подалков! И Клалу поздлавляю!
Вот балда - все перепутал! Для Петьки новогодний праздник довлеет надо всеми другими праздниками, потому что моего братца угораздило родиться 1 января. Но Петькина путаница кажется мне символичной - ведь для меня начинается новая жизнь, а новый учебный год я встречу уже в институте - я надеюсь! И Петькино пожелание насчет подарков - дельное. Ему, наверное, велели пожелать успехов, но он прав - подарки лучше. Интересно, а что мне подарят дома по случаю получения аттестата зрелости?
Так как Петькина миссия полностью выполнена (вряд ли он скажет больше одной фразы, он и эту-то толком не разучил), его уводят. Ирина Петровна на прощанье целует нас с Кларой и говорит, что более обстоятельно поздравит завтра, а вконец растерявшийся папа Витя только рекомендует хорошо повеселиться, потому что школьный выпускной вечер - это один раз в жизни. Ну, это-то мы и без него знаем.
К нам подходят мама Нина и Матильда Васильевна - жмут руки, но не целуют. Вот умницы: понимают, что поцелуи губительны для косметики. Папа Витя мне своим поцелуем смазал полщеки, а Петька исхитрился чмокнуть прямо в глаз. Надо пойти посмотреть: не потекла ли тушь? Вот молодчага Матильда Васильевна: достает зеркальце из своей сумочки и подает мне.
***
Ну все, поздравительная программа закончена. Со сцены спешно убирают столы, и выходит школьный сборный хор - девочки и мальчики из разных классов (школу постепенно переводят из женской в смешанную). Этих хористов специально пригласили спеть поздравительную кантату в честь выпускниц. Повезло малявкам - раньше времени присутствуют на выпускном вечере!
Отзвучали заздравные песнопения - очень неплохие. Поаплодировали. Певцы откланялись и спустились со сцены в зал.
Следующий пункт праздничной программы - всех зовут к столу. Господи, да кому нужны эти закуски и торты-пирожные? Лично мне кушать совершенно не хочется. Кларе хочется, но она боится испортить платье. Практичная Матильда Васильевна сооружает племяннице такой хитрый бутерброд, что с него невозможно уронить ни единой крошки, а пирожное одевает в кокон из салфетки - так Клара не запачкается.
Ну все, поели-попили, теперь самая главная часть вечера - гулять до утра! Не могу ни сидеть, ни стоять. Не получается. Хочу наружу, на волю, и идти, идти, идти... Лететь!
После застолья еще намечаются танцы и какая-то мелкая самодеятельность, но все это не заслуживает траты времени. Полноценных танцев быть не может: оба выпускных класса чисто женские. Так что сразу двинем на Красную площадь. Сую аттестат маме Нине - и в путь!
Мама Нина и Матильда Васильевна остаются, потому что Лидия Прокофьевна знакомит их со своим мужем, тот пришел забирать жену с выпускного вечера. Если бы не ее беременность, она пошла бы с нами на Красную площадь. К тому же она нам говорила, что когда сама кончала школу, ночные гуляния на Красной площади запрещались.
Все! Довольно пребывать в школьном здании! Здесь тесно, душно, жарко... Душа, тело, руки, ноги рвутся наружу - на простор, в московскую ночь, на Красную площадь!
Мы с Кларой всех благодарим и прощаемся. Лидия Прокофьевна пытается представить своему мужу "тех самых Клару и Ольгу", ее литературную гордость, но я уже тащу Клару за руку - некогда, нас же ждут! Мама Нина испуганно кричит вслед:
- Девочки, возьмите кофточки - замерзните! И зонтики! А вдруг дождь пойдет!
Какое нелепое предположение! Разве могут холод и дождь нагрянуть в выпускную ночь! Для дождя и холода - хоть все остальные дни года! А в эту святую ночь - только безоблачное небо, сияющая во всю мощь луна и много-много звезд!
***
Мы с Кларой выбегаем из школы. На улице у входа стоит (похоже, уже давно) мой друг Сережа (выпускник соседней школы) с огромным разноцветочным букетом в руке - для меня. А с другой стороны массивной дубовой двери стоит Сашка (из той же школы) - тоже с букетом. Этот-то зачем пришел? Я же ему еще в прошлом году популярно объяснила, что у нас с ним все кончено! Впрочем, неважно, все равно гулять пойдем всей толпой. Он ведь тоже выпускник. Имеет право.
А это что за хмырь подваливает к Кларе? Да еще обращается к ней, как старый знакомый! У Клары же нет никаких постоянных ухажеров. Сережа меня успокаивает: это парень из их класса, он только поздравит и отвалит. А нас ждут другие ребята - они сидят в скверике. Это еще что такое? Хмырь и не собирается отваливать! Ну да пес с ним, пусть идет с нами. Красная площадь, авось, не куплена.
Так, стоп! Раз кавалеров переизбыток, мы сейчас их разбавим. Я возвращаюсь в школу, взлетаю по лестнице наверх в актовый зал, хватаю за руки Аню, Таню и Наташу и тащу с собой. Заодно пристраиваю Сережин и Сашкин букеты маме Нине с Матильдой Васильевной. Зачем нам букеты на марше к Красной площади? Только мешаться будут! Вообще-то надо было отдать букеты Лидии Прокофьевне - как это я сразу не сообразила? Ну, ничего страшного, ей сегодня столько цветов навалят, что ее мужу не донести!
Представляю Сереже, Саше и хмырю своих одноклассниц (бывших одноклассниц!) и информирую, что Аня написала лучшее сочинение про Сталина в седьмом классе, Таня блестяще сыграла Золушку в восьмом классе, а Наташа прекрасно поет. Наташа тушуется, сообщает, что она поет только в дуэте с Тамарой - и бежит в школу за Тамарой. Тамара собиралась идти на Красную площадь позже и с другим коллективом, но ради пения дуэтом с Наташей присоединяется к нам. За Тамарой выскакивает Вика, с которой они дружат "не разлей вода".
В скверике нас ждут запланированные Сережей мальчики, но пока мы собирались, к ним уже присоединились какие-то незнакомые девочки - из другой школы. Ладно, пусть идут с нами - не обедняем. Мальчиков много - на всех хватит. Одна из незнакомых девочек уточняет, из какой мы школы - и напрашивается в гости:
- А можно, мы к вам сейчас зайдем и посмотрим выставку рисунков, что у вас в вестибюле? Говорят, у вас там та-а-кие таланты завелись! Та-а-кие потрясающие картинки! А потом вы придете к нам на танцы - у нас через полчаса прощальный бал открывается! К нам настоящий оркестр приехал! Это подарок выпускникам от родительского комитета!
Да здравствует их родительский комитет, столь щедро отметивший последний школьный вечер! Да здравствуют наш учитель рисования и его кружок! Что ни говори, а выставка ученических рисунков на нашем первом этаже действительно замечательная - не стыдно показать - юные дарования расстарались.
- Конечно, зайдите! Наш вернисаж стоит посмотреть! Там, кстати, и моя картина висит, - небрежно хвастается Вика. Есть, чем похвастаться: Вика отмечена учителем рисования, охарактеризована как "перспективная", а на вернисаже красуется ее акварелька "Утро Страны Советов".
Мы опять устремляемся в нашу школу. А когда после просмотра рисунков возобновляем свой путь на Красную площадь, нас уже вдвое больше. Идем колонной. Но по дороге через сквер часть колонны отпочковывается - на бал в соседнюю школу. Там выпускные классы смешанные, так что устройство танцев под оркестр оправдано. Мы провожаем любителей танцев до дверей той школы и от души желаем им хорошо повеселиться. А взамен ушедших плясать к нам присоединяются другие выпускники - видимо, уже наплясавшиеся.
Хмырь намертво приклеился к Кларе. Вообще-то он ничего, только уж больно прыщав и молчалив. И еще какой-то длинный сутулый очкарик ее осаждает. Этот-то откуда взялся? Из какой школы? Глянув на сутулого очкарика, Аня нацепляет свои очки, утверждая, что в темноте совсем ничего не видит. А что рассматривать-то? Ух ты! Оказывается, она и в очках очаровашка! Очки ее уже ни чуточки не портят. Странно... А что же ее так портило? Не иначе, как сам учебный процесс. Но очки на носу у Ани держатся недолго: их снимает Вася из Сережиной школы, кладет себе в карман и заверяет, что они ей не нужны - если будет что-то стоящее внимания, то он сам ей расскажет.
Неразлучные Тамара и Вика идут в обнимку, но это длится недолго. Кудрявый Веня напоминает Тамаре, что она собиралась петь дуэтом с Наташей. Пока Тамара ищет Наташу, Веня уводит Вику. Вернее, не уводит насовсем, а просто берет под ручку - но Тамара становится третьей лишней. Отыскать Наташу бедной Тамаре не удается. Может, Наташа и поет дуэтом в эту ночь, но не с Тамарой. И не с нами.
***
Мы выходим на Хамовническую набережную и движемся по направлению к Кремлю. На той стороне Москвы-реки таинственно темнеет Нескучный сад. Проходим мимо серьезных учреждений - с потухшими окнами они неживые и ненастоящие. Далее - жилые дома, здесь многие окна еще светятся. Но не все. Чудные люди: как можно спать в такую ночь! Из окна на первом этаже доносится трескучий стариковский голос:
- И ходят, и ходят... Уж скоро светать начнет - когда угомонятся-то?
Ему вторит рассыпчатый старушачий смех:
- Да ты, дед, будто сам не был молод! Ай забыл? Пусть их шумят - хоть до утра! Лишь бы не было войны...
У Крымского моста наш поток раздваивается: одни хотят двигаться к Красной площади по Метростроевской улице, другие - по Кропоткинской набережной. Мы с Кларой выбираем набережную. Наша свита покорно следует за нами. Как красиво отражаются огни в воде! Кудрявый Веня и Тамара неожиданно сворачивают направо. Им приспичило узнать: открыт ли Парк культуры имени Горького? Метров через сто бесследно исчезают Вася и Аня. А эти что - в библиотеку направились? Ведь у Ани очки с собой, вернее, в Васином кармане.
Тамара шагает в одиночестве: угрюмая и расстроенная: Вику увели, Наташу потеряла. Нельзя быть расстроенной в эту ночь! В эту ночь все должны быть веселы и счастливы! Все до одного! Подзываю Сашку - он тоже шагает в одиночестве и тоже расстроен. Отдаю приказ о воссоединении двух расстроенных. Теперь все в порядке: расстроенные шествуют вместе. И уже не такие расстроенные. Минус на минус дал очевидный плюс.
Набережная заполнена выпускниками. Волшебная ночь! Девушки в выпускных бальных платьях - просто чудо! Каждая из них - прекрасная принцесса. Действительно ли москвички так неправдоподобно красивы - или только в эту сказочную ночь?
Хмырь вдруг блеет:
- Кла-а-ары нету-у-у...
Действительно - а где Кларунчик? Куда-то запропастилась... Хмырь здесь, сутулый очкарик здесь, а Кларунчика нет. Мы кричим хором:
- Кларунчик! Кларунчик! Кларунчик!
Мой Сережа - громче всех, хотя тоже не заметил Клариного исчезновения. Я не в претензии, что не заметил - ведь он выступает в роли моего рыцаря, а не Клариного. В ответ на "Кларунчик!" прибегает пухленькая девушка с прелестными ямочками на щеках и спрашивает:
- Звали меня?
Оказывается, ей послышалось "Верунчик!" А Верунчик - это она и есть. Сутулый очкарик утверждает, что лично он кричал именно "Верунчик" и просит нас подтвердить. Очкарик умоляюще смотрит на нас - и мы подтверждаем. Святая ложь для блага ближнего! И Верунчику ничего не остается, как присоединиться к нам.
Вскоре появляется и Клара (таки услышала наш призыв) - в сопровождении двух молодых милиционеров. Объясняет: она остановилась полюбоваться огнями Москвы, отстала, потеряла нас, потом начала искать. А Миша (Клара кивает на правого милиционера) вызвался помочь - ведь это входит в его обязанности: искать пропавших. Потом к поискам подключился Яша (Клара кивает на левого милиционера) - чтобы найти наверняка. Мы благодарим блюстителей порядка за доблестное выполнение служебных обязанностей и приглашаем присоединиться к нам. Миша и Яша провожают нас до Большого Каменного моста, потом поворачивают назад - дальше уже не их участок.
Наша команда опять раздваивается: одни хотят обойти Кремль справа, другие слева. Сашка рассказывает анекдот про ворону, которая не могла решить: справа или слева облетать дуб - и в результате шмякнулась об него с полного разлета. Хохочем до упаду над незамысловатым анекдотом. Громче всех смеется заметно повеселевшая Тамара. Узнав, что мы пойдем по Кремлевской набережной и зайдем на Красную площадь со стороны собора Василия Блаженного, Тамара объявляет, что они с Сашей пойдут через Александровский сад, и предлагает встретиться точно посередине Красной площади. Верунчик и сутулый очкарик присоединяются к ним.
Идем по Кремлевской набережной. Хотим идти помедленнее, чтобы вволю насладиться этой ночью и этой красотой - но все равно получается быстро. Ноги как будто в семимильных сапогах - так и несутся!
К Красной площади со всех сторон - с Москворецкой и Котельнической набережных, с Устьинского моста, с Балчуга, с Пятницкой, с Ордынки, с Полянки - стекаются вчерашние школьники. Многие с цветами, с воздушными шарами. Зря мы не взяли букеты! Вон как здорово придумали те ребята: стоят на Большом Москворецком мосту и бросают цветочки по одному в воду: розы, гвоздики, пионы, лилии... Цветы красиво плывут по темной воде... Клара, будто прочитав мои мысли (или мы с ней думаем одинаково?), задумчиво произносит:
- Цветов бы...
И в ее руках - как по мановению волшебной палочки - появляется букет белых махровых гвоздик! Молодчага хмырь! Он ведь от самой школы перся с букетом - только мы не обращали на это внимания. Снабдив Клару букетом, хмырь трогательно выполняет функции телохранителя: поддерживает ее под локоток, когда она наклоняется над парапетом, чтобы бросать белые гвоздики в воду. Сережа говорит, что просто так спускать цветы на воду - это глупо и беспредметно, надо загадать желания, они непременно исполнятся. С каждым гвоздичным стебельком мы с Кларой загадываем заветные желания - но вслух не произносим.
Когда уплывает последний цветок, мы отрываемся от парапета и идем мимо ярко освещенного прожекторами Василия Блаженного на Красную площадь. Красная площадь наводнена, запружена выпускниками. Это что - в Москве такое количество школ? Такое множество людей на площади, но вместе с тем - просторно. Я бы сказала, пространственно... И как-то удивительно легко, невесомо... И усталости оттого, что мы пешком прошли пол-Москвы, не ощущается. Вокруг смех, хохот, гомон, песни...
Наверное, днем здесь не бывает так людно и шумно, как сейчас - в выпускную ночь. А так весело и чудесно здесь, по-моему, не было никогда - даже одиннадцать лет назад, в день Великой Победы, когда на булыжники Красной площади кидали, бросали, швыряли, сваливали знамена и штандарты поверженного врага!
Как сейчас хорошо - нам всем одновременно - радостно, беспечно, мирно, надежно! И очень-очень светло и ярко, хотя рассвет над Москвой только начинает брезжить! А впереди - целая жизнь - бесконечно длинная и невероятно интересная!
Ольга Белова
(глава из романа О. Зайкиной "Житейские кружева")
Вы можете приобрести 6-ти
томный роман Ольги Зайкиной "Житейские кружева" по отдельным
книгам
здесь
>>
Или полный
комплект из 6 томов со скидкой и автографом автора
здесь
>> |
|
ССЫЛКИ
ПО ТЕМЕ: |
|
Что
вплетено в "житейские кружева"
Тайные признания
Ольги Зайкиной
|
|
|
|
|
|
