Цветаевы, Ронсар, де Нерваль, Верлен, Гюго - окружение и интересы детства этой удивительной девочки уже предполагали блестящую европейскую жизнь: балы, верховая езда, изысканные светские развлечения. Другое дело, что ее непрестанно мучил страх: а вдруг когда-нибудь все это благополучие закончится? Ее сестра вспоминает ее любовь к шахматам и картам, суеверие и религиозность, удивлявшие всех в интеллигентской московской семье адвоката, их отчима. Впрочем, во взрослой жизни Гала изберет только одну религию - взгляды мужчины, находящегося с ней сейчас. 
В детстве у нее был тяжелый характер: с одними была бесконечно мила, с другими невыносима. Чуть позже в одном из писем она признается: "Нужно помнить, что я истеричка и что для моего возраста и для моих физических сил я чрезмерно нервна. Каждая мелочь выводит меня из себя". Иногда ей казалось, что она безумна, а ее внезапные вспышки ярости пугали окружающих. Тогда она всматривалась в себя с каким-то испуганным изумлением и отступала - чтобы найти новый повод для эпатажа.
Девочкой она полюбила духи - ей казалось, что это явный признак разврата, к которому она безотчетно стремилась и к которому не знала, как подойти. Поэтому однажды, придя в отчаяние от вспышек адского гнева или перепадов настроения, она признавалась: "Я такая глупая и вздорная, что даже горжусь этим". К тому же, ее посетила самая романтическая болезнь девятнадцатого века, чахотка, что только развило ее непомерные, далекие от реальности фантазии и чувство исключительности. 
Все, что отличало ее от подруг, и считалось "не от мира сего", объяснялось просто: московская барышня Галя Дьяконова очень боялась бедности и забвения. Ей хотелось блистать в самом аристократическом, избранном обществе, носить самые прекрасные наряды, быть самой остроумной и желанной всеми мужчинами вокруг и быть всегда в центре внимания. Она догадывалась, что средством осуществления ее мечтаний и ее личности в центре этого великолепия, будет "мужчина, который рядом". Все остальное - деньги, болезни, даже собственная дочь, для нее не имели значения. И, еще не обретя весь это лоск, шик и блеск, она страшно боялась его потерять. Этот тайный, никому не открываемый страх двигал словами и поступками этой удивительной, гениальной, до конца не разгаданной женщины. Даже обоими ее гениями...
Гала -"мать"
С Эженом Полем Гренделем, известным в истории как поэт Поль Элюар, она познакомилась в швейцарском санатории, где оба лечились от туберкулеза. Она вовремя поняла, что перед ней необыкновенный талант - этот чудесный дар распознавать божественную искру в мужчинах она счастливо сохранит на всю жизнь. И это не только дар познания - он заключался и в том, чтобы не только найти и угадать талант, но и каждый день и час побуждать его обладателя развиваться, стремиться к совершенству, к вершинам творчества. Зачем? Чтобы быть рядом и всегда снисходительно кивать в момент восторженных признаний современников. 
Вместе с тем Гала, как он стал называть ее с первых дней романа, умела разделить с ним все его труды и увлечения. На пожелтевшей фотографии они оба смеющиеся, с густо набеленными лицами и ярко-черными бровями, в костюмах Пьеро. И это не просто забава отупевших от скуки "заключенных" туберкулезного санатория. Она твердо решила стать его сотворцом и каждую ситуацию, каждый его творческий порыв направляла умело и последовательно. Она верила, что он гений и, в конце концов, заставила и его поверить в свои силы. Это она разыскала модный поэтический журнал, заставила его послать туда только что законченные стихи, но: "Поль, пожалуйста, только с двойным посвящением - матери и невесте".
Там, где другие ломали крылья, Гала сумела остаться на высоте. Как всякий избалованный маменькин сынок, Элюар обожал свою мать и находил в Гала массу схожих с матушкой черт. Другую бы это сердило и раздражало, но Гала была куда умнее: мать как подруга - пожалуй, тем более, что отношения отлично развивались на уровне переписки, не ближе. А вот ее Поль, оценив тонкость и благородство чувств Гала по отношению к любимой матушке, незаметно, но верно начал великое всемирное дело обожествления любимой женщины, посвящая ей стихи и поэмы. 
В своей "Песне для Гала" он скажет: "Я никогда никого не любил, кроме Гала". Вот, милые леди, отличный урок тактики и стратегии: имени матери Элюара не помнит никто, имя его жены знает весь мир. А если бы у Гала не хватило ума восхищаться свекровью? Она развивала завоеванное тонко и четко, направляя отношения в русло абсолютного повиновения: она властвует - он подчиняется. Элюар делает это охотно, потому что каждое ее письмо начинается со слов (вполне искренних!): "Мой мальчик, единственный и навсегда. Мне ничего не нужно, кроме тебя..."
Вот и результат - Поль, обезумевший от любви, не считается с расходами: нарядные туалеты, путешествия, рестораны, изысканное общество. Купаясь в роскоши, Гала продолжала культивировать в муже чувство, схожее с чувством сына к матери. Это был маневр, осознанный или нет, но Гала не забывалась ни на минуту. Она была не только музой, но и телесным воплощением его восхищения: в то время Элюар повсюду носил с собой фотографию обнаженной жены работы знаменитого Ман Рэя. Молча, скромно, тихо она полностью завладела им, стала его соавтором, написав предисловие к его книге, практически не зная французского! 
Она была самоотверженна, терпела его измены и надеялась, что навсегда сохранит в нем чувство непомерного обожания, но... Это был всего лишь первый гений на ее пути, и она только училась.
Их любовь была уже на излете, когда Гала родила дочку, которая вызвала к жизни знаменитое ужасное признание Элюара: "Дети - это гибель любви". Так и случилось: разлад между поэтом и музой вырвался наружу. Он искал в ней все новых превращений, побуждавших его к творчеству, и, не находя, пускался во все новые жестокие измены. Осознав, что она больше не обожествляемая им богиня, Гала соглашается, побуждаемая Элюаром, на "любовь втроем" с Максом Эрнстом. Но и это лишь отсрочило развязку. 
Элюар продолжает поиски все новых телесных услад - Гала становится его поверенной в любовных метаниях, сохраняя роль матери-жены. Разрыв был неизбежен, но Гала уже отнеслась к нему спокойно: сознавая, что Элюар все еще привязан к ней, она начинает поиск нового объекта. Ей больше не нужна идеальная любовь, ей нужен просто любовник, который на этот раз до конца реализует ее детские мечты. Она пускается в романы, путешествия, наряды. Становится блестящей распутницей и, наконец, случайно, на пляже, где оба практически голышом, встречает Дали - своего истинного гения, которого, впрочем, ей еще предстоит создать. 
Кстати, к больному, давно оставленному ради Дали Элюару, она всю жизнь питала благодарность (за исполнение детских желаний блистать в обществе?) и однажды даже одарила поступком смелым до божественного: пришла к нему, обнажила еще молодую, упругую грудь и предложила вспомнить прекрасные мгновения. Что побудило ее сделать это? Абсолютная уверенность в своей исключительности. В пору их счастья она сразу поняла, что Элюару нравится показывать ее всему миру, а ей... ей нравилось показывать себя. Она благодарила его за то, что он открыл ей ее самое. И за это он боготворил ее всю жизнь: "Все, что я сказал, Гала, я говорил для того, чтобы услышала ты. Мой рот никогда не мог оторваться от твоих глаз", - писал он в книге "Любовь поэзия", посвященной Гала.

Гала божественная
Но кто действительно обожествил ее - так это Дали, встреченный ею в период, когда он мучился своей мужской неполноценностью, юношескими комплексами и страхами. "Она излечила меня от неистового стремления к саморазрушению, - вспоминал он на исходе жизни, - принеся себя как искупительную жертву на алтарь моего яростного желания жить. Если я не потерял рассудок, то потому, что она взвалила на свои плечи бремя моего существования". И вот признание, стоящее многих: "Гала стала солью моей жизни, цементом моей личности, моим маяком, моим двойником, МНОЮ".
Опять безошибочно угадав, что перед нею гений, она твердо решила, что второстепенная роль, отводимая ей Элюаром, не для нее. Дали мучают сексуальные страхи? Что ж, она достаточно поднаторела во времена "романа втроем", в бесконечных странствиях любви, в которые пускалась, чтобы заглушить тоску по Элюару, и теперь была полна решимости научить этого нового несмышленыша великой науке любви. В то время современники вспоминают его "таким неуверенным, съежившимся в кресле, что все понимали его отчаяние и тоску. Он не мог перейти улицу. Ездил только в такси. Падал несколько раз в день".
О нет, это не спутник для Гала - и она предпринимает решительные меры. В январе 1930 года они с Дали запрутся на месяц в отеле в Карри-ле-Руе под Марселем, открывая двери лишь раз в сутки, чтобы принять от служителей дрова для камина и обед. Между сеансами неистового посвящения Дали в служители "Богини Гала", она гадала ему на картах - желая удостовериться, что на этот раз судьба к ней благосклонна. Отныне она рядом с гением, которого сделает сама и который обеспечит ей блестящее будущее. 
Для этого нужна самоотверженность? Пожалуйста: в 1930-м, в Париже, пока к нему не пришла мировая слава, они живут в почти библейской нужде. По утрам Гала обходит галереи, без устали предлагая картины любимого, невероятными усилиями создает группу меценатов из богатых эстетов, которые принесли Дали постоянные заказы. Гала уговаривает, рекламирует, ангажирует, убеждает, продает, создает - и, наконец, к середине 1930-х ее неимоверные усилия начинают давать плоды. Их обоих, наконец, признают явлением - художественным и светским, причем неизвестно, кто играл первенствующую роль в его мировой славе. Благодаря ее урокам, он стал уверенным, дерзким, заносчивым, блестящим рекламным агентом самого себя, которым державно, хотя и из-за кулис, руководила Гала. Его картины раскупают через полчаса после открытия вернисажа, его эпатирующие выходки с восторгом пересказывают завсегдатаи светских гостиных, его экстравагантные наряды цитируют модельеры - его слава становится баснословной и скандальной.
Обоюдная страсть к эксгибиционизму, когда-то поразившая этих натур-близнецов, приводит их к восхвалению Гитлера, Франко - ну и что ж, что все вы против, зато мы в выигрыше: с нами заключают сумасшедшие контракты, мы обедаем в самых шикарных ресторанах, мы покупаем Гала самые изысканные туалеты и драгоценности. О, моя богиня, все ради тебя!
И богиня, счастливо полузабывшая свои московские "страхи о бедности", продолжает побуждать его к новым безумствам. Кто-то вспоминает Гала этих времен черствой и бессердечной, одержимой жаждой наживы, ведьмой, не лишенной светскости лишь потому, что богатые меценаты не терпят грубости. Но Дали по-прежнему не видит ничего - кроме божественной Гала. "Она читает, я работаю и время от времени пытаюсь прикоснуться к ней ногой, но тщетно. Сцена любви" - с восторгом рассказывал Дали о буднях в Порт-Льигате, этом убежище двух честолюбцев. Он творил только ради нее, а она - требовала от него все новых автомобилей, которые дарила своим молодым приятелям, складывала в чемоданы под кроватью пачки долларов и дорожных чеков "на черный день" и, отождествляя страх бедности со страхом старости, любыми средствами старалась привлечь взгляд первого попавшегося молодого мужчины. Уже после ее смерти, пережив свою Гала на семь тягостных для него лет, Дали бросит невзначай, с заговорщицкой ухмылкой: "Вечная женственность - может быть, это фобия, навязчивая идея". 
Может быть. Она же, трезво размышляя в конце пути о своей жизни с гением, резюмировала: "Мы умеем идти до конца", - имея в виду русских женщин, чья притягательная сила для европейских гениев стала мировой легендой. Не стараясь объяснить свой феномен, о котором настойчивые исследователи толковали еще при ее жизни, она просто констатировала: "Западные мужчины открыты внешнему миру, русские женщины живут внутренней жизнью. Отсюда и рождается этот совершенный союз между западными творцами и северными музами". Что лежало в его природе, мы можем только догадываться, основываясь на изменчивых свидетельствах и знаках судьбы Гала, "русской богини" Галины Дьяконовой.

Лидия Шамина 
В статье использованы материалы книги Г. Сен-Бри и В. Федоровского "Русские эгерии"
Материал взят из журнала "Бизнес леди" 

ССЫЛКИ ПО ТЕМЕ:

Сальвадор Дали: Откровения мастера

Сайт фонда им. Сальвадора и Галы Дали (англ., фр., испан. яз.)